В сентябре 2005 года мне сказали, что я поеду на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в шестую психиатрическую больницу. Перед отправкой на экспертизу заведующая четвертым отделением Антонина Николаевна Говорухина сказала мне: "Мы дали тебе идеальную характеристику".
Я думал что, наконец, скоро придет конец моим мучениям.
20 сентября 2005 года примерно в 10.30 медсестра позвала меня и мне было сказано готовиться к отправке.
Мне выдали мои вещи, мои джинсы были в каком-то белом налете и неприятно воняли и я довольно долго отчищал их (вещи больных лежали на складе, который постоянно заливала вода).
Старшая медсестра Елена Николаевна Литвинова выдала мне мои документы, пожелала мне удачи, за мной приехала машина скорой помощи, на которой меня отвезли в шестую психиатрическую больницу, которая находится по адресу: Санкт-Петербург, набережная Обводного канала, дом 9,она находится недалеко от Александро-Невской лавры.
В приемном покое со мной беседовала врач судебно-психиатрический эксперт Татьяна Дмитриевна Андреева.
Она сказала мне, что недееспособность- это состояние временное (хотя нет ничего более постоянного, чем "временное"!).
Я сказал ей, что раньше занимался ушу и хатха-йогой.
Чудак-человек, нашел чего говорить, да еще кому...
"Ну и напрасно вы этим занимались"- ответила мне Татьяна Дмитриевна...
Я сказал ей, что увлекаюсь интернетом.
"Об этом поговорим позднее"- ответила мне Татьяна Дмитриевна, хотя к этой теме мы больше не возвращались.
Я почувствовал, что от нее исходит какая-то враждебность по отношению ко мне.
Меня переодели в больничную пижаму и штаны и отвели на второй этаж, где находится седьмое экспертное отделение больницы.
Мне показали мою койку в надзорной палате.
Отделение состоит из четырех палат: надзорную (для вновь поступивших), палата номер два-для малолеток (несовершеннолетних) и две палаты номер три и четыре для подэкспертных, куда переводились пациенты, с точки зрения врачей не требующие пристального наблюдения.
Отличались они от надзорной палаты только наличием тумбочек. На территории отделения находилась также ординаторская и комната отдыха.
Туалет и умывальник размещались в одном помещении.
На окнах, как в больнице имени Кащенко, были металлические решетки, кроме того-изнутри стекла обрамляла металлическая сетка.
На отделении было запрещено иметь при себе тоже, что в больнице имени Кащенко кроме того не разрешалось иметь при себе приемник или плеер, а также зажигалки и спички-прикуривать разрешалось у персонала. Курили только в туалете.
В столовой стоял телевизор, который включали только вечером.
В коридоре стоял небольшой книжный шкаф.
Уборку отделения, как и в больнице имени Кащенко, здесь делали пациенты, правда сигарет за уборку давали здесь значительно больше.
Почти все, кто находился на экспертизе, находились под следствием.
За столом в коридоре играли в шахматы, шашки и домино.
Я сел играть в шашки с парнем, которого звали Вилен.
Он предложил сыграть в шахматы со своим другом, мужчиной по имени Александр.
Он сказал мне, ему что наконец-то нашел ему партнера, так всех других он обыгрывал.
Так Александр стал моим постоянным партнером по игре в шахматы. Играл он несколько сильнее меня, большую часть партий он выигрывал.
Вечером я стал заниматься хатха-йогой, как я делал в больнице имени Кащенко. Сбежались малолетки из второй палаты и пытались повторять мои движения.
Прибежал кто-то из персонала, малолеток разогнал, мне было заявлено, что мне нельзя заниматься йогой, так как мне дают нейролептики и у меня может закружиться голова.
На следующий день на обходе врачей Татьяна Дмитриевна запретила мне заниматься йогой.
"Нечего устраивать у нас шоу!"- сказала она.
"Зачем вы это делаете?!"- с раздражением добавила она.
Тогда попросил у нее разрешение заниматься обычной гимнастикой. Она мне ничего не ответила.
Во время настольных игр я познакомился с парнем, лицо которого мне показалось знакомым. Он сказал, что тоже где-то меня видел.
Выяснилось, что раньше он работал контролером, проверял билеты на автобусах, частенько бывал в Пушкине.
Мне давали три раза в день пирацетам (для улучшения работы мозга) и еще какую то капсулу.
Утром я занимался гимнастикой на основе ушу.
Меня отвели в другое здание больницы и сделали энцефалограмму.
У меня было хорошее настроение и я (наивный человек) был уверен, что вся эта история скоро подойдет к концу.
Спал я хорошо, сны мне почти не снились, кто-то возмущался, что я храплю по ночам.
Я присматривался к пациентам и не находил среди них больных с явными психическими патологиями.
Меня вызвала на беседу в ординаторскую Татьяна Дмитриевна Андреева.
Он спрашивала про обстоятельства моего дела. Я категорически отрицал, что когда-либо применял насилие по отношению к своей бывшей жене.
На обходе пожилой мужчина, тоже судебно-психиатрический эксперт, Валерий Витальевич Фаддеев спросил меня: "правда ли, что последнее время у вас появилось много энергии, так и хочется сделать что-нибудь?"
"Правда"- с удивлением ответил я.
А космонавтом вы не хотели бы стать?-спросил он.
"Почему бы и нет"- ответил я.
В воскресенье меня навестил мой друг Павел Лихачев он принес мне передачу.
Он тоже был уверен, что скоро все мои мучения закончатся.
Меня осмотрел невропатолог.
Вскоре на седьмом отделении начался ремонт и нас перевели на пятое отделение больницы.
Я помогал перетаскивать кровати.
На пятом отделении стоял бильярд.
Я с армейских времен не играл в бильярд.
Я был рад, что у меня неплохо получается, хотя кии были совершенно тупые.
Во время игры я познакомился с мужчиной, которого звали Игорь Запровский.
Выяснилось, что он проживает в Павловске на улице Халтурина, и что он знаком почти со всеми моими друзьями и знакомыми детства, знает также моего бывшего сменщика Игоря Дмитриева.
Он мне сказал, что раньше был кандидатом в мастера спорта по хоккею.
Кормили примерно также, как в больнице имени Кащенко, правда масло по утрам не давали, зато иногда давали салаты и винегрет.
По утрам я почти регулярно продолжал заниматься гимнастикой.
Я также смотрел телевизор и играл в шахматы и бильярд- это было единственной отдушиной.
Потом бильярд почему то убрали, вместо него поставили теннисный стол.
Ремонт подходил к концу и на обходе меня спросили, не cмог бы я помочь передвинуть шкафы.
Я ответил положительно, но меня почему-то не пригласили.
Я общался с парнем, которого звали Евгений Серебрянников. Ему было девятнадцать лет, он был родом из города Сланцы. Он сказал, что его наверняка переведут в больницу в Дружноселье, он записал мой адрес и обещал мне написать письмо.
Меня на беседу вызвал судебно-психологический эксперт Максим Викторович Безвершенко.
Он давал мне разные тесты и задания, задавал вопросы.
"Что такое Ватикан"-спросил психолог.
"Папское государство на территории Рима"- ответил я.
"Кто написал Гамлета?"- спросил он.
"Шекспир"- ответил я.
"А кто написал Фауста?"- спросил он.
"Гете"- ответил я.
"Вы смотрите телевизор, кто сейчас премьер- министр России?"- спросил он.
"Михаил Фрадков"- ответил я.
Он показал мне карту России и я сразу определил, что на ней отсутствует Камчатка.
Тестирование продолжалось около часа.
Через два или три дня днем после обеда я был вызван на комиссию, которая проходила в одном из кабинетов на пятом отделении больницы.
На комиссии присутствовали главный врач шестой психиатрической больницы, врач судебно-психиатрический эксперт высшей категории (стаж работы-32 года) Алла Владимировна Гурина, исполняющий обязанности начальника седьмого экспертного отделения Элла Анатольевна Леонова, врач судебно-психиатрический эксперт высшей категории (стаж работы-13 лет) Татьяна Дмитриевна Андреева (докладчик) и судебно-психологический эксперт Максим Викторович Безвершенко.
Комиссия длилась около пяти минут.
Алла Владимировна спросила меня, зачем я отдал книгу своему другу.
"Это была моя личная книга"- возразил я.
"Но ведь это была достаточно ценная книга"- с улыбкой сказала Гурина.
"У меня в комнате было много ценных вещей- компьютер принтер сканер и другое"- возразил я.
Насильственные действия против бывшей жены я отрицал.
В заключении Татьяна Дмитриевна спросила меня: "как вы считаете, мы вас признали дееспособным или нет?".
"Я всегда считал себя дееспособным"- ответил я.
"Хорошо, идите"- ответила она.
На следующий день меня отвезли в приемный покой больницы имени Кащенко на улице Седова, а оттуда снова в больницу имени Кащенко.
Я по наивности думал, что у меня все нормально, однако впоследствии я узнал, что эксперты практически признали меня полным дураком, они "обнаружили" у меня слабоумие и рекомендовали признать меня недееспособным:
Этот документ должен был, практически бесповоротно, изуродовать мою жизнь!
КОММЕНТАРИЙ
ДЕМЕНЦИЯ (лат. dementio-безумие)-приобретённое слабоумие, стойкое снижение познавательной деятельности с утратой в той или иной степени ранее усвоенных знаний и практических навыков и затруднением или невозможностью приобретения новых.
В отличие от олигофрении, слабоумия врождённого или приобретённого в младенчестве, представляющей собой недоразвитие психики, деменция-это распад психических функций, происходящий в результате поражений мозга, наиболее часто-в старости.
|
ДАЛЕЕ:  ПЕРЕД СУДОМ
МАТЕРИАЛ ПО ТЕМЕ:
 ПОСМЕРТНАЯ СУДЕБНО-ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА
|
