|
|
Если не можешь изменить ситуацию,
измени свое отношение к ней.
|
Так как судья Петрова на суде два раза сказала мне о том, что я могу в любой момент выписаться из психиатрической больницы,11 мая 2006 года я написал заявление с требованием выписать меня в двух экземплярах и передал его на свидании своему другу Павлу Лихачеву .Один экземпляр я попросил его отдать секретарю главного врача больницы Лиманкина, а второй передать моему адвокату.
Вскоре во время обхода врачей я услышал, как Антонина Николаевна Говорухина говорит медсестре Татьяне Павловне-"в связи с тем, что Кирилл передал заявление Павлу, больше Павла на свидание к нему не пускать".
Мне также было прописано лекарство галоперидол в таблетках.
Ни о какой выписке, естественно, никакой речи не было.
Поначалу я выплевывал таблетки, но потом один стукач заложил меня и пришлось их периодически глотать, так как медсестра Людмила Владимировна стала проверять мне рот (чего раньше не делала).
Вскоре меня перевели из шестой палаты (которая считается почему-то элитной) снова во вторую палату.
Впрочем, я наоборот был этому только рад.
В шестой палате в настоящий момент находились одни старики, поговорить было особо не с кем, а во второй палате было много молодежи и мои старые знакомые-Дмитрий Кривошеев, Виктор Кузин (Баба- Яга)и Андрей Касьянов.
К нам на отделение поступил второй глухонемой пациент, которого сразу же окрестили Няма-2.
В отличии от Нямы-1 у него было имя- его звали Александр Шапошников и он умел читать и писать.
Няма-2 был среднего роста, совершенно седой, склонный к полноте, лицо у него было с красноватым оттенком, видимо, дружил с огненной водой.
Дима сказал ,что он напоминает ему чебурашку.
Как вскоре выяснилось, Няма-2 отлично играл в шашки, почти никто не мог его обыграть. Через некоторое время его перевели в нашу палату и положили на соседнюю койку. Мы с ним переписывались в тетрадке и я узнал, что ему 44 года, у него есть жена и двое детей, он проживает в Пулковском отделении совхоза Шушары и отработал сапожником в городе Пушкине 20 лет.
Он также нарисовал мне картинку, на которой было изображено НЛО, которое он якобы видел.
Няма-2 постоянно играл в шашки с Нямой-1 (который с другими почему-то в шашки принципиально не играл. Я ему один раз предложил, но он замахал руками-отказался).
Я написал в тетрадке Няме-2 вопрос:"как зовут второго глухонемого?".
Он ответил мне: "Не знаю, как спросить и вообще он дурак".
Впрочем, медсестра Татьяна Павловна сказала мне, что Няму-1 якобы зовут Сергей.
Периодически Няму-2 навещала жена, худенькая женщина в очках, тоже глухонемая.
Никаких странностей я за ним не наблюдал, лишь однажды с ним случился приступ-он упал посреди палаты и лежал некоторое время неподвижно, пришли медсестры и уложили его в кровать. Медсестра Анна Валерьевна сказала, что у него бывают приступы эпилепсии.
Няма-2 каждый день убирал столовую, хотя не курил, персонал ,видимо, расплачивался с ним едой.
Михаил Козлов сказал мне, что Няма-2 еще больший стукач, чем Няма-1...
Дима Кривошеев сказал, что Няма-1 стучит подло, а Няма-2 стучит "по делу", как он считает.
Действительно, он сигнализировал персоналу, если кто-то плохо убрал палату, не принимал "колеса" и другое. Так сказать-следил за порядком.
Однажды Няма-1 убирал нашу палату, убрал ее плохо и Няма-2 заложил его...
Однажды у Нямы-2 случился понос и его перевели на 12 (инфекционное) отделение.
Впоследствии после выписки я несколько раз встречал его вмеcте с женой в районном ПНД, мы приветствовали друг друга.
Так как врач Тамара Семеновна Кузина ушла на пенсию и у нас было вакантное место, к нам поступил работать новый врач-психотерапевт Виктор Александрович Шабалин.
Он раньше работал на 24 (реабилитационном) отделении.
Он проявил интерес к моим занятиям и несколько раз со мной приватно беседовал на разные темы.
Он спросил меня, давно ли я занимаюсь ушу и сказал мне, что существует альтернативная система лечения, основанная на восточных оздоровительных методиках.
Впоследствии он сказал мне, что пытался разговаривать на эту тему с другими врачами из больницы имени Кащенко и его злит то, что это никого здесь не интересует.
Проходило время, а повторной экспертизы все не наступало.
Впрочем, надежды на неё у меня не было.
Мой лечащий врач Ершов сказал мне, что в городе Санкт-Петербурге одна лишь шестая психиатрическая больница имеет лицензию на проведение экспертиз (раньше также имела лицензию больница специального наблюдения на Арсенальной набережной).
Впоследствии я узнал, что судья Петрова склонялась к тому, чтобы направить меня в институт имени Сербского в Москву, но потом все-таки решила направить меня в шестую больницу, поручив делать повторную экспертизу другой бригаде экспертов(хотя "бригадир" тот же-главный врач Гурина).
Моим соседом по палате был мой старый знакомый Дмитрий Кривошеев. Он лежал на той же койке в углу палату, где лежал, когда я первый раз поступил в больницу. Мы также сидели за одним столом в столовой.
Дима рассказал мне свою биографию (мною было записано с его слов).
Родился он 6 марта 1970 года.
В 15 лет купил ударную установку и начал учиться играть на барабанах в подростковом клубе. Позже начал осваивать игру на бас-гитаре и ритм-гитаре.
Уже в 17 лет начал сочинять музыку, вступил в ленинградский рок-клуб и начал выступать.
Был лидером рок-группы "Кавардак", которая просуществовала три года и выступала с концертами в разных городах Прибалтики и в домах культуры города Ленинграда.
Во время службы в армии выступал со своей программой, ездил по разным воинским частям просто так и по праздникам.
После службы в армии подготовил вторую программу выступлений, но из-за сложившихся жизненных обстоятельств не смог воплотить ее в жизнь.
В 25 лет потерял родителей, когда лечился в больнице имени Скворцова-Степанова, где он был
вызван на комиссию, после которой был признан недееспособным.
В больницу имени Кащенко поступил в 1996 году.
Одно время его опекуном была тетя (которая и была автором заявления с просьбой лишить его дееспособности),но потом, убедившись в том, что ей нужна только его квартира, он от ее опекунства отказался.
Из больницы его долгое время не выписывают, потому что у него нет родителей и близких родственников, кроме тети, с которой у него
плохие отношения и никто не соглашается быть его опекуном, хотя у него есть собственная приватизированная однокомнатная квартира в Санкт-Петербурге в Невском районе на улице Седова.
В октябре 2004 года врачи пожалели его и решили вернуть ему дееспособность и в конце 2005 года он был направлен на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в 6 психиатрическую больницу.
Здесь он занимался уборкой, чтобы показать что он трудоспособен, хорошо прошел психолога, на комиссии ему задали вопрос о том, чем он будет заниматься после выписки.
Затем он снова был отвезен в больницу имени Кащенко, где дожидался решения суда.
У него было хорошее настроение, потому у него появилась надежда, что его скоро выпишут и наконец-то он будет жить нормальной человеческой
жизнью, он мечтал о том, что снова займется музыкой…
Однако его везут в Гатчинский районный суд, с ним едет его лечащий врач Ершов Евгений Евгеньевич, который на суде заявляет, что
больница имени Кащенко считает его дееспособным.
А судья заявляет, что у нее есть экспертиза, в которой написано:"Целесообразно оставить недееспособным".
Его лечащий врач Ершов предложил ему пройти повторную экспертизу, но он от нее отказался, так как считал, что будет тот же самый результат. Он сказал мне, что потерял всякую надежду и решил, что поедет в интернат, но затем передумал и решил остаться проживать (!)на
отделении.
Он сказал мне, что смирился со своей судьбой и находил положительные моменты в своем пребывании в больнице -работать не нужно, кормят бесплатно, целыми днями слушал музыку.
Хотя что это за жизнь!?
Хотя я и встречал некоторых пациентов, которым здесь нравится -работать не надо, думать ни о чем не надо, можно спать целыми днями.
Вспоминалась песня Александра Галича: "А у психов жизнь, как бы жил любой, хочешь спать ложись, а хочешь песни пой…".
Так что "бегство в психиатрию"-вполне реальная вещь.
С Дмитрием я знаком с октября 2004 года, считаю его умным, здравомыслящим человеком, у него хорошая память, какие-либо явные психические патологии, с моей точки зрения, у него отсутствуют.
У нас ним была по сути одна история-дееспособность.
Он сказал мне, что потерял всякую надежду, повторная экспертиза будет с таким же результатом и он сказал мне: «"переводи сюда свою пенсию, будем жить здесь"...
Впрочем, такая перспектива меня никак не устраивала и я решил бороться до конца. Особенно не хотелось ехать мне в интернат.
Однажды во время обеда был обход врачей, к нашему столу подошел Евгений Евгеньевич и обратился к Диме:
"Опять в наушниках. Когда вернешься в реальный мир?".
"Меня наверное и похоронят в наушниках"-с улыбкой сказал Дима.
Пациенту, которого звали Сергей К., было около пятидесяти лет. Он, как и я, жил в городе Пушкине. Разговорившись с ним, я узнал, что он посещает больницу имени Кащенко уже более 15 лет. Его периодически отпускают в отпуск примерно на три дня, а затем он снова ложится в больницу и так повторяется снова и снова. При этом у него в Пушкине живет жена и сын. о его словам ему не найти подходящую работу и он вынужден снова ложиться в больницу.
Сергей с уважением отзывался о заведующей психиатрическим отделением города Пушкина Марине Юрьевне Копалиной, называя ее душевным человеком.
В больнице имени Кащенко он как правило работал рабочим по кухне.
Никаких особых отклонений в его психике я не наблюдал, только однажды я видел, как у него случился приступ, когда он вернулся из очередного отпуска.
Я стал общаться с парнем, который лежал в соседней (третьей) палате. Он сказал мне, что находится на принудительном лечении.
Звали его Николай И.
Ему был 31 год, он был худощавый, среднего роста, голову брил наголо.
Он обладал хорошими познаниями в разных областях ,отлично разгадывал кроссворды.
С его слов известна мне его биография.
Он родился в марте 1975 года.
Проживал в городе Ломоносове.
Работал на кирпичном заводе, а также литейщиком.
Проживал вместе с матерью.
Однажды у них произошел скандал, после которого его мать выбежала на балкон, упала с него и разбилась насмерть.
Он отправился подлечить нервы в больницу имени Кащенко, лежал на восьмом отделении больницы.
В это время по инициативе сестры его матери (его тети) против него возбуждается уголовное дело. Ему инкриминируют доведение матери до самоубийства.
Николай был направлен на судебно-психиатрическую экспертизу в шестую психиатрическую больницу, где он был признан невменяемым.
Суд признал его виновным и он был отправлен на принудительное лечение в больницу имени Кащенко.
Так как на восьмом отделении был карантин-его положили на четвертое отделение.
По его словам следствие велось спустя рукава-не были опрошены даже соседи-по его словам его мать сама со всеми конфликтовала.
Государство предоставило ему бесплатного адвоката, который, по его словам, его интересы реально не представлял.
На суде он не был.
Принудительное лечение ему постоянно продлевают (минимальный срок-пол года).
Николай казался мне совершенно спокойным человеком.
Он сказал, что по убеждением считает себя буддистом, ему нравится кодекс самурая.
Николай периодически помогал персоналу, мыл свою палату, участвовал в генеральных уборках, брил пациентов.
В больнице его никто не навещал.
Когда меня выписывали, я обещал его навестить.
Никаких особых странностей в его поведении я не наблюдал.
В больнице я встретил много людей, которые находились здесь по социальным вопросам. В палате №6 моим соседом был Владимир, он родился тоже как и я 12 февраля, только 1938 года, как и Владимир Высоцкий, многие песни которого он знал наизусть.
Он отлично разбирался в радиоэлектронике, интересовался политикой и футболом, был для меня интересным собеседником. Он сказал мне, что в застойные времена сидел в тюрьме, из-за чего лишился жилплощади и стал БОМЖом. Его не выписывали только потому, что ему негде жить. При мне он лежал на отделении два раза. Мне он казался абсолютно нормальным человеком.
Александр,1948 года рождения, находился в больнице уже три года. Ранее лечился в шестой психиатрической больнице. По его словам, раньше занимался бизнесом, был начальником цеха на частном предприятии.
Жил у жены, свою жилплощадь продал, так как жена обещала прописать его к себе, но так и не прописала. Отношения с ней ухудшились из-за того, что она, по его словам, стала злоупотреблять алкоголем. Его тоже не выписывали, так как негде жить. Несколько раз при мне его отпускали в отпуск, чтобы решить свои жилищные проблемы. В больнице он работал на кухне и мыл коридор. В конце 2006 года его все-таки выписали.
То ли под влиянием галоперидола, а может быть примером послужила история Димы, но у меня началась депрессия. Я забросил все свои занятия, почти все время лежал и думал: "лучше я сдох от этого проклятого энцефалита, чем вляпался в такую историю".
Я вставал только на еду и на прием таблеток.
Мой лечащий врач Ершов ушел в отпуск и моим лечащим врачом стал Виктор Александрович Шабалин.
Он отменил мне галоперидол и аминазин и назначил антидепрессант -пиразидол, который, впрочем, никак на меня не действовал, хотя я и делал вид, что он мне помогает. У меня было чувство, что мне никогда не выбраться из этого проклятого заведения.
Мой лечащий врач Евгений Евгеньевич Ершов вышел из отпуска.
На обходе врачей в присутствии Виктора Александровича он спросил меня:
"Вы раньше куда-то рвались, теперь вы никуда не рветесь?"
"Нет"-ответил я.
Депрессия прошла сама собой. Я постепенно вернулся к свои занятиям, стал заниматься уборкой. Мыл коридор три раза в день, а также свою палату, бывало и другие палаты, участвовал генеральных уборках. Как ни странно, я все это делал с удовольствием. Персонал за уборку расплачивался со мной сигаретами, которые я затем обменивал на продукты, так как не курил.
Регулярно ходил заниматься на спортивных тренажерах.
Я также стал проводить утреннюю зарядку. Жил сегодняшним днем -от рассвета и до заката, о будущем почти перестал думать.
Однажды в больнице отключили свет, из-за чего прекратилась подача воды (перестали работать насосы).На обед нам выдали сухой паек-пару кусочков хлеба с маслом и кусочек сыра. Вечером свет сделали и нас дважды покормили ужином.
Однажды к нам поступил пациент Алексей К.-пожилой мужчина. Его положили на соседнюю койку.
Он рассказал мне ,что якобы 5 лет жил в Греции в монастыре. Там осталась его семья. В больницу его, по его словам, упрятала мать, которая утверждала, что он избил ее-якобы отбил почки и
печень (побои, конечно, сняты не были, иначе бы он находился на принудке),что он категорически отрицал. Он рассказывал мне про свою жизнь в Греции в православном монастыре.
Я шутя, сказал ему, что мой монастырь находится здесь, с чем он согласился...
В связи с тем, что некоторые психиатры стали утверждать, то у меня якобы плохая память, я решил провести самостоятельное исследование своей памяти.
Я составил список, в котором были перечислены пациенты, с которыми я лечился в больнице имени Кащенко-в этом списке было около 220 фамилий.
В детстве я интересовался географией, я вспомнил название более 150 государств мира, большую часть названия их столиц я знал.
Я также вспомнил 26 своих сослуживцев, с которыми я служил в армии в городе Бене в Латвии 20 лет назад. Некоторые их фотографии лежали у меня дома-в основном без подписи.
Я также вспомнил названия более 100 песен Владимира Высоцкого, некоторые из которых я знал наизусть.
Виктор Александрович принес мне кассету с записями Карунеша (музыка для релаксации).
Один пациент с нашего отделения сбежал во время бани, выскочил на улицу в тапках и исчез в неизвестном направлении. Позднее я узнал ,что его подвез какой-то дальнобойщик до Павловска, оттуда он добрался до своего дома, который находится в Петродворце. Через некоторое время за ним на машине приехал его лечащий врач Ершов, его положили в надзорку и накололи.
Меня удивил тот факт, что в больнице я встретил много людей ,которые хорошо играли в шахматы.
Однажды я сидел в комнате отдыха и играл в шахматы с татарином Рамиром.
В это время проходил обход врачей.
К нам подошел Виктор Александрович, посмотрел, как мы играем и сказал мне: "В прошлом году в больнице проводили шахматный турнир между врачами и больными и его выиграли...больные "
Впоследствии я тоже пытался провести шахматный турнир, но однажды Антонина Николаевна сказала мне: "У тебя навязчивая идея-провеcти шахматный турнир".
Позже я все-таки начал проводить турнир между больными, но до конца его не довел, так как народ слишком вяло играл.
Я также провел эксперимент-играл в шахматы без перерыва от завтрака и до обеда (около пяти часов) с разными партнерами.
Это было сделано мной потому что судебно-психиатрические эксперты утверждали, что у меня якобы повышенная истощаемость психических процессов.
Нагрузку я без проблем выдержал.
Я разговорился с пациентом, которого звали Сергей. Он тоже был из города Пушкина.
Он раньше служил в армии, был майором. Узнав, что он живет на Саперной улице, я спросил его, не знает ли он случайно Валеру Борисевича.
"Это мой одноклассник"-сказал Сергей.
"Он и мой одноклассник"-сказал я.
Выяснилось, что мы говорим об одном человеке.
В 1978 году из нашей школы сделали восьмилетку и Валерий доучивался в школе, где учился Сергей.
«Ну ты меня удивил»-сказал Сергей.
"Чем?"-спросил я.
"Я бы ни за что не дал тебе сорок три года"-сказал Сергей.
Один из пациентов рассказал мне, что профессор Виктор Ксенофонтович Смирнов умер. Впоследствии я узнал подробности этой истории от своего участкового психиатра Алексея Владимировича Ефимцева. По его словам, Виктор Ксенофонтович вместе с женой совершал утреннюю пробежку, во время которой их обоих сбила машина. Он погиб, а его жена позднее умерла в больнице.
Я ожидал направления на повторную экспертизу, а его все не было и не было.
Павел Лихачев на свидании сказал мне, что он и мой адвокат ездили в шестую психиатрическую больницу и выяснили, что никакие экспертизы временно не проводятся, так как нет финансирования шестой больницы судебным департаментом.
Однажды к нам в палату положили очень странного пациента, которого звали Владимир. Ему было на вид около пятидесяти лет, он был очень худой, со странной треугольной физиономией и странным скрипучим голосом.
Он сказал, что у него был рак пищевода.
Питался он в основном йогуртами, которые ему присылала жена. Больничную пищу переносил плохо и часто не ел.
Однажды ночью я проснулся и увидел, что он ходит по палате с голой задницей.
В другой раз я увидел, как ночью он мочился из палаты прямо в коридор...
Пробыл он у нас недолго-его забрали из больницы родственники.
Моего старого знакомого Виктора Кузина (бабу- ягу) увезли жить в интернат.
Однажды к нам поступил пациент Алексей С.
Он, как и я, был родом из города Пушкина. Я разговорился с ним и узнал, что он раньше тоже работал водителем в Пушкинском автобусном парке, потом ушел работать на маршрутку, попал в аварию, у него была черепно-мозговая травма и трепанация черепа.
К нам отделение поступил Николай- высокий пожилой мужчина, мой земляк из города Пушкина. Мы разговорились и я узнал, что он лежал на этом отделении в восьмидесятые годы. Он подтвердил информацию, которую мне рассказывал Михаил Козлов про диссидентов и видеокамеры, а также добавил, что на отделении тогда кровати стояли и в коридоре в два ряда-видимо не хватало мест. Каждый день случались драки. Однажды один пациент пытался попасть заведующей Антонине Николаевне пальцем в глаз, но промахнулся.
Николай рассказал мне историю своей жизни-в молодости он работал инженером на заводе "Рубин",потом у него поехала крыша, по его словам на сексуальной почве, это было в 1976 году, ему поставили диагноз шубообразная шизофрения.
С тех пор (более 30 лет) он периодически лечится в больнице.
Николай хорошо разбирался в психиатрии и рассказывал мне про разные диагнозы.
Он с уважением отзывался о заведующей психиатрическим отделением города Пушкина Марине Юрьевне Копалиной.
Однажды к нам на отделение поступил пациент Сергей Филиппов из города Павловска-мужчина около 40 лет, плотного телосложения и среднего роста, в очках.
Я играл с ним в шахматы .Он рассказал мне, что 15 лет якобы прожил во Франции, жил в Париже, работал там водителем в кафе, вернулся в Россию, где жили его родители и попал в больницу.
Я естественно отнесся с недоверием к его рассказу, тем более что в дурдоме слепо доверять никому нельзя-различных "сказочников" я видел довольно много.
Я спросил его, как по-французски будет "волк".
"Loup (лу-у-у)"- почти не задумываясь, ответил он...
Однажды к нам на отделение поступил пациент, который сказал, что он бизнесмен, у него, по его словам, имелось несколько иномарок. Его звали Александр Х., ему было около 40 лет лет. Он сказал, что его фирма производит комплектующие для мебели. По его словам, его сдала в больницу молодая жена.
К нему приходили шикарные передачи со всякими вкусностями (ананасы и др.),которыми он нас угощал. Пробыл он у нас недолго, он был отпущен в отпуск на три дня, из которого, естественно, не вернулся.
Однажды глухонемой Няма полез в карман к другому пациенту, тот толкнул его, Няма упал и сломал себе ногу. Длительное время он лежал в гипсе, потом катался в инвалидной коляске. Даже в таком состоянии он умудрялся заезжать в чужие палаты и чего-нибудь украсть.
В нашу палату положили Владимира-мужчину высокого роста и крупного телосложения.
Он спросил, нет ли в палате людей, которые находятся на принудительном лечении.
Таких не оказалось.
Владимир рассказал, что против него было заведено уголовное дело, ему инкриминировались действия, повлекшие смерть.
Судебно-психиатрической экспертизой он был признан невменяемым, судом признан виновным и направлен на принудительное лечение-сперва в больницу на Пряжке, где он пробыл один год, а затем он был переведен в больницу имени Кащенко для продолжения принудительного лечения.
Владимир сказал, что ему 46 лет, он окончил физико-механический факультет Ленинградского политехнического института, был одно время директором одной компьютерной фирмы, был в заключении, одно время работал дворником при одной из церквей.
В больнице его навещала гражданская жена.
Он сказал, что когда он находился в больнице на Пряжке, ему разрешили иметь при себе ноутбук, у него была энциклопедия о лекарственных растениях и он создал сайт, посвященный лекарственным растениям.
У Владимира действительно были энциклопедические познания в области лекарственных растений, он отлично разбирался и в лекарственных препаратах, умел хорошо делать массаж.
Я спросил его, что такое голоса и он ответил мне, что бывают голоса, которые человек слышит из окружающего пространства и псевдоголоса,
которые слышны внутри черепной коробки и это страшно...
Владимир сказал мне, что еще находясь на Пряжке он заметил одну интересную особенность-у большинства шизофреников нарушена осанка-они ходят немного сгорбленные.
Владимир сказал, что с 18 лет периодически страдает депрессией. Он добавил, что одним из характерных признаков наступления депрессии является сильная физическая слабость.
Виктор Александрович сказал мне, что держать так долго пациента в психиатрической больнице (без решения суда, конечно) никто не имеет права, за это их наказывают и меня должны скоро выписать.
На одном из обходов я напомнил Антонине Николаевне о том, что судья Петрова сказала мне, что я могу в любой момент выписаться из больницы.
"Судья решает медицинские вопросы, а не юридические"-сказала мне Антонина Николаевна.
Через несколько дней я был вызван в ординаторскую, где со мной в присутствии Ершова и Говорухиной беседовал заместитель главного врача по медицинской части Юрий Леонидович Петухов, который занимался вопросами принудительного лечения и отказом от лечения.
Он попросил рассказать мне свою историю.
Я изложил. Он спросил меня, нахожусь ли я в больнице по решению суда или добровольно.
Я ответил, что не помню, чтобы подписывал согласие на лечение. Тогда он спросил меня, писал ли я отказ от лечения. Я сказал, что писал заявление с просьбой меня выписать.
Антонина Николаевна подтвердила это.
Петухов спросил меня, хочу ли я выписаться или дальше находиться в больнице.
Я сказал, что конечно хочу выписаться.
Тогда Петухов сказал мне, что чем дольше я нахожусь в больнице, тем больше вероятность в признании меня недееспособным.
Он также сказал, что меня выпишут, если мой друг Павел даст письменное согласие в том, что я буду у него жить.
Виктор Александрович ушел в отпуск и уволился.
Возможно, это он помог мне выписаться. У меня и других пациентов остались о нем самые хорошие воспоминания.
Через десять лет после описываемых событий, в марте 2014 года, я получил от Виктора Шабалина письмо по электронной почте:
"Здравствуйте, Кирилл. Случайно обнаружил вашу страницу и прочитал повесть Энцефалит,
где вы упоминаете и обо мне. Спасибо за хорошие слова в мой адрес. Напомню , меня
зовут Шабалин Виктор Александрович, я доктор из Кащенко 4 от , вел вас, когда
Ершов уходил в отпуск. Рад ,что эпопея для вас закончилась. Я ни когда не считал ,
что вы чем то больны , всегда отстаивал, что вы психически здоровы, просил ,чтобы
Ершов передал вести вас мне, но натыкался на стену в лице Говорухиной, был всегда
против галоперидола. Понял, что больница не отвечает моим требованиям ,что
психиатрия ,остается карательной, поэтому с женой уволились и уехали в Москву, где
сейчас и проживаю. Работаю в НИИ Склифосовского,в центе отравлений , психиатром,
веду больных, которые пытались с целью суицида отравиться. В психиатрических
больницах работать не могу , т и в Москве они карательные, главное заколоть
галоперидолом ,чтобы лежали молча и спали . Многих людей я вытащил из психушек(
по-другому их назвать не могу). Посмотрел ваши фотографии и порадовался за вас.
Успеха вам , радуйтесь жизни !--Виктор Шабалин"
Через несколько дней Павел приехал ко мне на свидание и подписал необходимую бумагу.
Дмитрий Кривошеев на прощание подарил мне кассету с музыкой Scorpions.Я сказал, что постараюсь как-нибудь помочь ему.
22 декабря 2006 года я на машине скорой помощи был отвезен в город Пушкин.
 
ПОВТОРНАЯ ЭКСПЕРТИЗА
|
