"Я ещё живой, мой век не кончился пока
Я ещё живой, меня не ждите облака..."
|
УКУС КЛЕЩА
В мае 2004 года я ходил на занятия по ушу в школу "Уцзимень", что в переводе с китайского означает "Врата в беспредельность", в спортзал, который находится на Вознесенском проспекте в Санкт-Петербурге, недалеко от станции метро Сенная площадь.
Наш тренер Елена Федорова сказала, что занятия прекращаются до осени.
Я решил продолжить занятия самостоятельно на природе.
Нашел тихую полянку, которая находится недалеко от города Павловска, вблизи станции 36 километр (по железной дороге в сторону Новолисино),на берегу речки Черная. Туда я стал приезжать в свободное время на занятия.
26 июня 2004 года, после одного из занятий, я мылся в ванной и заметил, что из моей правой голени торчит что-то черное. Это оказался клещ. Я вытащил его самостоятельно с помощью растительного масла по известной мне методике.
Клеща я выбросил и это была моя большая ошибка-его необходимо было отправить на анализ.
Где-то я слышал, что если укусил клещ, необходимо не позже чем через три дня обратиться к врачу.
29 июня 2004 года я обратился в районную поликлинику, откуда меня направили в травмпункт, где я зачем-то отстоял длинную очередь. Хирург осмотрел меня и направил в больницу имени Боткина, куда я в этот же день и направился.
Здесь я заполнил опросный лист, в котором указал, при каких обстоятельствах и где меня укусил клещ. Молодая женщина, которая впоследствии стала моим лечащим врачом, осмотрела меня и для профилактики бесплатно выдала мне таблетки йодантипирин и рассказала мне, по какой схеме я должен их принимать.
Вместо таблеток можно было сделать укол иммуноглобулина, но он был платный и я выбрал таблетки.
Впоследствии мой лечащий врач сказала мне, что якобы таблетки лучше укола и именно они и спасли мне жизнь.
Я вернулся домой и продолжил свою обычную жизнь, для профилактики я принимал таблетки, правда, не всегда регулярно.
14 июля 2004 года мне стало плохо. Началось это еще на работе. С трудом я закончил смену ,так как чувствовал сильную слабость.
Дома я стал чувствовать головную боль, дурноту, тошноту, резь в глазных яблоках, светобоязнь.
Было ощущение, что я чем-то отравился. Температура поднялась выше 38 градусов.
В тот момент я находился дома один. Я проживал тогда с бывшей женой и дочкой, которые уехали во Францию.
Я вызвал скорую помощь.
По вызову приехала женщина средних лет, как я впоследствии выяснил, это была Наталья Борисовна, заведующая терапевтическим отделением поликлиники №89 города Пушкина, в этот день она, вероятно, подрабатывала на скорой помощи.
Она долго осматривала меня, после чего я был отвезен на машине скорой помощи в больницу имени Боткина.
БОЛЬНИЦА №30 ИМЕНИ БОТКИНА
Первые дни пребывания в больнице я помню очень смутно.
С 16 по 22 июля лежал на отделении реанимации и интенсивной терапии, мне сделали пункцию спинного мозга.
Затем меня перевели в обычную палату на менингитное отделение.
В больнице меня навещали мой друг и одноклассник Виктор Анащенко, друзья Алексей Пожилов и Павел Лихачев, подруга моей матери Наталья Сергеевна Зудова. Родителей и родственников, кроме маленькой дочери, у меня не было.
Меня также навестил мой знакомый Владислав Новочадовский вместе со своим другом и своей матерью Лидией Евгеньевной. Владислав недавно закончил колледж по специальности парикмахер. Он меня постриг.
Мне ставили капельницы, делали уколы, друзья приносили лекарства, так как в больнице их почти не было. Кормили отвратительно, спасали только передачи. Большинство пациентов на отделении страдали менингитом. Моим соседом оказался молодой парень Сергей, он раньше занимался плаванием, простудился и заболел менингитом. Его периодически мучили головные боли. Его навещала мама и молодая красивая жена Наташа. Мы с ним разговаривали на разные темы, в основном о компьютерах. К нам на отделение поступил пожилой мужчина, которого я видел, когда занимался спортом на полянке близ 36 километра.
Оказывается, что его тоже укусил клещ, но у него был не клещевой энцефалит, а другое заболевание (вероятно, борелиоз).
Впоследствии к нам поступил дед, которого тоже был клещевой энцефалит, но он заразился через козье молоко.
Поначалу меня мучили головные боли, как будто в голове что-то стреляло. После приема капсул пирацетам, которые мне привёз мой одноклассник Виктор, боли сразу прошли.
Произошел случай, изрядно меня напугавший.
Однажды мое тело словно все онемело, я думал что меня может парализовать. Я сказал об этом лечащему врачу, мне сделали укол и через некоторое время мне стало легче.
31 июля мое лицо странно перекосило, впоследствии мне сказали, что у меня левосторонний порез лицевого нерва.
К нам на отделение поступил вьетнамец по имени Дуо, его перевели с другого отделения для долечивания менингита.
Он работал поваром в ресторане. Его навещали около десяти других вьетнамцев и какая-то русская женщина.
Меня отвезли на машине скорой помощи в другую больницу, где мне сделали компьютерную томограмму мозга. По словам моего лечащего врача, она ничего страшного не показала.
9 августа мне сделали повторную пункцию спинного мозга, которая показала что ликвор (показатель состояния спинномозговой жидкости) стал еще хуже, чем был раньше, то есть мое состояние, несмотря на лечение, ухудшилось.
Большую часть времени я лежал. Мой друг Алексей Пожилов, который навещал меня в больнице, сказал мне, что все время лежать нельзя и надо хотя бы немного двигаться.
Он помогал мне ходить по коридору.
Я находился в тяжелом состоянии и не знал дальнейшего развития событий, поэтому я передал Алексею свою банковскую магнитную карту, по которой я получал зарплату на работе, и сообщил ему ПИН-код, чтобы он в случае необходимости смог распорядиться моими деньгами.
Однажды меня навестила бывшая жена, которая недавно вернулась из поездки во Францию, она мне ничего не привезла, просто интересовалась, как у меня дела.
Я пытался самостоятельно ходить по коридору держась за стенку, но лечащий врач запретила мне делать это, сказав, что я должен находиться в боксе.
Тогда я решил, что надо попробовать заниматься оздоровительной гимнастикой и пытался делать некоторые упражнения в палате в меру своих сил и возможностей, но смог прозаниматься только один день.
Начиная со следующего дня почему-то все время хотелось спать. Вероятно, врачи решили, что я веду себя неадекватно и меня успокоить.
Я вызвал своих друзей Павла и Алексея по мобильнику и сказал им, что мне, вероятно, дают снотворное и я хочу это прекратить или пусть меня выписывают. После этого случая врачи приняли меры-перевели меня в отдельный бокс с решетками (как впоследствии я узнал-по психическому состоянию),а друзьям сказали,что я отказываюсь от еды и в палате якобы ко мне кто-то домогался.
Последние дни пребывания в больнице Боткина я помню очень смутно, сны смешиваются с реальностью. Вероятно, меня пичкали каким-то снотворным. Мой бывший сменщик Игорь Дмитриев в этот период навестил меня вместе с женой моего другого сменщика Надеждой Никитиной. Когда он вошел в отделение,где я находился,его грубо остановил санитар, ко мне в палату его не пустили, а только дали посмотреть на меня через окошечко в боксе.
Игорь хотел передать мне передачу с продуктами,но её почему-то не приняли, сказав ему, что я, якобы, ни в чем не нуждаюсь.
"Он спит, а сон для него лучшее лекарство. Жив будет, но останется инвалидом.У наc он долго лежать не будет"- сказал про меня Игорю врач.
Игорь был так расстроен, увидев меня в таком состоянии, что после посещения больницы,как он потом мне рассказывал,"принял стакан".
Я смутно помню, как однажды ко мне подошла медицинская сестра и сказала: "завтра мне велено отвезти тебя домой"...
ПРИВЕЗЛИ ДОМОЙ,ПОЛОЖИЛИ НА ДИВАН И УЕХАЛИ...
На следующий день мне помогли сесть в машину скорой помощи и мы поехали в город Пушкин. Мы долго петляли, так как не могли найти мой дом, потому что он находится во дворе и нумерация домов перепутана.
Наконец мы приехали, медсестра и водитель взяли меня под руки и помогли мне подняться на второй этаж, где находится моя квартира.
Звонок в дверь- дома никого нет (!).
В этот момент из соседней квартиры номер шесть выходит моя соседка Елизавета Гавриловна Елецкая.
Тогда медсестра спросила ее, указав на меня:" это Кирилл?"
Да, ответила соседка удивленно, но я всегда знала его здоровым человеком!
Тогда медсестра открыла дверь моей квартиры ключом, который, видимо, находился вместе с моими вещами, меня ввели в квартиру положили на диван и уехали.
Это было 3 сентября 2004 года.
Впоследствии в своей медицинской карте я увидел записи телефонов моих друзей Анащенко, Лихачева и подруги моей матери Натальи Сергеевны,но врачи почему-то никому не позвонили и выписали меня домой,хотя знали,что за мной некому было ухаживать.
Эти действия медицинского персонала подпадают под статьи Уголовного кодекса "Оставление в опасности" и "Жилище неприкосновенно".
Моя бывшая жена, вернувшись домой после работы, обнаружила меня, лежащим на диване в беспомощном состоянии.
По ее словам, никакой медицинской документации при мне не было. Я практически не мог двигаться,тело было словно парализовано, функционировала одна голова, причем функционировала как-то странно: временами что-то вращается и ничего не понятно.
Я думал, что жизнь моя закончилась.
Память ко мне быстро вернулась, вероятно кончилось действие снотворных, которыми меня пичкали в больнице имени Боткина.
Бывшая жена вызвала на дом невропатолога из 66 районной поликлиники города Пушкина.
К нам пришла полная пожилая женщина, звали ее Маргарита Рувимовна Канцельсон. Она осмотрела меня, продлила мне больничный лист и рекомендовала как можно скорей меня госпитализировать в районную больницу имени Семашко.
Как впоследствии я узнал, моя бывшая жена при ней гадала на колечке,которое ответило ей, что я якобы восстановлю свое здоровье.
Она стала за мной ухаживать,кормила один раз в сутки, когда приходила домой после работы, а по утрам поила чаем. Я помню, как один раз она мыла меня в ванной.
К нам приехал мой друг Алексей Пожилов. Он привез мне лекарство от энцефалита- кортексин. Это вытяжка из головного мозга крупного рогатого скота.
Он передал моей бывшей жене мою банковскую магнитную карту, которую я отдал ему в больнице имени Боткина и сообщил ей ПИН-код, так как нужны были деньги на мое питание и лечение.
Впоследствии, когда я лежал в больнице имени Кащенко, бывшая жена сняла все деньги, которые мне переводились на карту за больничный лист-около шестидесяти тысяч рублей, потратив их на свои нужды.
Вскоре она вызвала на дом невропатолога Виталия Ковальчука, который заведовал отделением реабилитации в больнице имени Семашко.
Ковальчук осмотрел меня и сказал, что меня надо срочно госпитализировать в больницу имени Семашко. К нему на отделение была большая очередь и он сказал, что меня можно сперва положить на отделение неврологии, которым заведовала Елена Борисовна Кузнецова, а потом ему позвонить.
Бывшая жена почему-то сказала Ковальчуку, что я якобы не могу отличить холодного от горячего, что было неправдой.
Решили попросить соседку Наташу из четвертой квартиры, которая работала медсестрой, делать мне уколы кортексина, но она отказалась, сказав что боится ответственности -все таки это энцефалит...
Тогда попросили другую женщину, которую звали Марина, и мне стали делать уколы на дому.
Через некоторое время мне стало лучше, как будто наступило какое-то просветление.
Я встал и включил телевизор, в этот момент шли репортажи из Беслана про террористический акт.
Вскоре моя бывшая жена стала звонить в больницу имени Семашко и договариваться о моей госпитализации.
БОЛЬНИЦА №38 ИМЕНИ СЕМАШКО
16 сентября 2004 года за мной приехала машина скорой помощи и я был госпитализирован в Пушкинскую районную больницу №38 имени Семашко на отделение неврологии.
Перед госпитализацией кто-то нам сказал (возможно это была медсестра, которая делала мне уколы на дому), что на этом отделении никто ничего реально делать не будет без постоянного присутствия близких родственников, которых у меня, кроме несовершеннолетней больной дочери, нет.
Я помню, как из приемного покоя меня везли на каталке и поместили в маленькую палату на втором этаже.
В палате было еще три пациента. Моим соседом был пожилой мужчина, который недавно перенес инсульт. С ним круглые сутки рядом находились жена или сын.
Рядом с другим соседом постоянно находилась жена, она возила его на каталке. Рядом с третьим пациентом, дедушкой, рядом никого не было, его навещала какая то пожилая дама.
Моя бывшая жена приходила ко мне в больницу один раз в сутки вечером после работы.
Я практически не мог ходить, постепенно я стал потихонечку ходить вдоль стенки, в этом мне помогал мне мой друг Паша, который навещал меня в больнице. Он также меня кормил с ложки. Как я в последствии узнал, меня навестил мой бывший сменщик Игорь Дмитриев и опять застал меня спящим. Потом меня навещал мой другой сменщик Виктор Шевелев. Увидев меня в таком состоянии, он решил, что со мной, вероятно, всё кончено.
Говорил я тоже с трудом. Впоследствии мой друг Паша сказал мне, что для того чтобы услышать меня, надо было наклоняться. Происходящее в больнице я помню очень смутно, видимо я находился под действием транквилизаторов. Я помню, что ждал, когда меня переведут на отделение реабилитации и начнут интенсивное лечение, как было договорено ранее. Большую часть времени я лежал и только к вечеру перед приходом бывшей жены мне начинали делать какие-то процедуры.
Недовольный проводимым лечением, я несколько раз просил выписать меня из больницы...
И они меня "выписали" ...
Однажды я проснулся и не мог понять, где я нахожусь...
Сперва мне казалось, что я вижу страшный сон.
Позже выяснилось, что я нахожусь в психиатрической больнице имени Кащенко.
Это было 22 сентября 2004 года.
Впоследствии в истории своей болезни № 3980 я прочитал запись:
ДАЛЕЕ:  ВПЕРВЫЕ В ДУРДОМЕ.
|
